У нас было много «предложений» с другой стороны. Но когда мне был предложен «выбор» оставить добровольческие батальоны и выйти военным с техникой, мы на такое не пошли. Остались все вместе. И когда потом предложили оставить оружие и уйти без оружия, тоже никто не пошел....
Все, кто выходил из Иловайска, - это герои. Речь не о том, чтобы всем дать Героя Украины, но их надо назвать. Они заслужили быть героями. Люди храбро воевали ... Ситуация трагическая, но, возможно, и ситуация переломила ход всего, что есть. Мы не знаем, что произошло бы, которой сейчас была бы линия столкновения, если бы не случилось той ситуации. Поэтому людей - и мертвых, и живых - надо поблагодарить, что они тогда не сдались, они не убегали в РФ, они действительно воевали достойно. Это был момент, когда россияне поняли, что дальше идти нельзя, потому что украинцы идут на смерть, но не сдаются.
- Говорят, на должность вас посоветовал Геннадий Корбан.
Не думаю. Я с Геннадием Корбаном не общался четыре года. После того, как он покинул страну, у нас контакты, к сожалению, были прекращены.
- Вы знакомы с Игорем Коломойским?
Конечно.
- Когда в последний раз вы с ним общались и ли он мог посоветовать Зеленскому вас назначить?
Хочу, чтобы не было никаких инсинуаций. Я был командиром 6-го армейского корпуса в Днепре (в то время Днепропетровск), мы там сформировали оперативное командование «Юг», которое территориально отвечало за 11 областей юго-востока. Когда после революции достоинства Игорь Валерьевич был назначен председателем Днепропетровской ОГА, и когда я увидел, что Днепр в один момент стал украинским городом, я был удивлен, насколько патриотично поднялась область, насколько люди были готовы встать на защиту своей области, чтобы только не к ним не зашло это все. Это не наигранно, это реально. Я, как руководитель командования, не мог не сотрудничать с председателями областных администраций, в том числе и с Игорем Валерьевичем. Поскольку мой штаб находился в 5 минутах езды от ОГА, у нас с ним была возможность общаться чаще. Мне нравился подход в принятии решений, потому что не было двояких ответов, был ответ «да» или «нет», была реакция и была конкретика. Я люблю, когда человек конкретно говорит, конкретно делает и отвечает за свои слова и дела. Когда я тогда ехал тогда в зону АТО руководителем сектора «Б», то я приехал к Игорю Валерьевичу, сказал, что я еду в АТО, и будете работать с моим начальником штаба, генерал-майором Наевым. Он мне говорит: «Подождите, господин генерал», а через несколько минут говорит: «Вас внизу ждет белый бронированный микроавтобус, пожалуйста, возьмите его». Я говорю: «Не нужно, у меня штаб по всем руководящим документам находится в более 100 км от линии боевых действий, не думаю, что мне там что-то угрожает». Он ответил: «Я вас очень прошу, возьмите, чтобы он у вас был». И, честно говоря, в том числе тот микроавтобус спасал жизни.
- Как и когда вы вышли?
Мы вышли из Иловайска в безопасную зону в город Комсомольск где-то 4-5 утра 31 августа. Когда мы выходили, я связался с руководителем АТО, генералом Муженко, по телефону и сказал, чтобы прислали вертолет, потому что у нас раненые. Наша группа состояла из 14 человек, мы с собой тащили бойца, тяжело раненного в плечо. После выхода нас вывезли в Старую Ласпу, туда подходила первая бригада оперативного назначения Нацгвардии, они оказали помощь раненому, кофе и чаем нас угостили, потому что мы не ели несколько дней вообще, а воду пили из Кальмиуса ... За нами пришел вертолет. Мы прилетели в шестьдесят первый госпиталь. Я там пересел в другой вертолет, с десантниками, через 50 минут был в штабе АТО в Краматорске и сидел перед руководителем АТО, командующим Нацгвардии, министром обороны. Доложил им всю ситуацию. Это было 8-9 утра 31 августа. А на утро 1 сентября я был в Администрации президента и докладывал о состоянии дел президенту.
