Андрей Портнов, Берлин
В марте текущего года я впервые увидел в центре Берлина информационный стенд с материалами о "неонацистах на Майдане" и искренне пытался подискутировать с активистками, которые на все мои замечания отвечали вопросом: "А вы член фашистской партии "Свобода"?".
Тогда я еще не представлял ни масштабов путинской пропаганды в крупнейшей стране Евросоюза, ни того, что вскоре украинская тема станет едва ли не главной линией разделения внутри немецкого общества.
Последующие месяцы показали, что в информационной войне против Украины на "западном фронте" можно выделить основные, периодически повторяющиеся тезисы и определить круг ключевых медиаакторов.
Эта статья как раз и является попыткой систематизации и анализа неоднородного "пропутинского сегмента" немецкой публичной дискуссии об "украинском кризисе" (именно такое определение конфликта преобладает в медиа и считается нейтральным).
Основные повторяющиеся тезисы
Перечень наиболее распространенных "пропутинских" тезисов составлен мною на основании немецких СМИ и личного опыта открытых лекций и дискуссий об Украине на разном уровне по всей Германии. Практически всегда на таких мероприятиях в той или иной форме звучали приведенные ниже комментарии.
Тезис 1
"В украинском кризисе виноват в первую очередь Запад". Мол, Запад первым нарушил принцип неприкосновенности послевоенных границ, поддержав и признав независимость Косово, а также разозлил Россию, последовательно расширяя НАТО на восток.
"Волеизъявление" на крымском "референдуме" приравнивается к волеизъявлению Косово.
В то же время, выбор большинства украинцев в пользу евроинтеграции объявляется навязанным извне, несамостоятельным и нереалистичным. Мол, ЕС легкомысленно поддерживал "завышенные ожидания", спровоцировав Путина, а Майдан вообще не состоялся бы без "американских денег".
Эта самая логика акцентирует на необходимости признавать "легитимные интересы России на постсоветском пространстве".
Как заявил под аплодисменты на одном из телешоу отставной генерал НАТО Харальд Куятт, искать решение конфликта следует "не в противостоянии с Путиным, но вместе с Путиным".
Тезис 2
"В Украине продолжается гражданская война Востока и Запада, главной причиной которой является национализм Запада и киевского правительства, пришедшего к власти в результате Евромайдана".
Этот тезис основывается на многолетнем изображении Украины как глубоко разделенной страны, в которой "запад" является проевропейским (и одновременно – ультранационалистическим), а "восток" – пророссийским или даже просто русским.
Тот самый контекст позволяет сравнивать Украину с Чехословакией (с таким подтекстом, что разделение желательно).
При этом Украина описывается как неполноценное государство, случайный продукт распада СССР, глубоко расколотая страна без собственной историко-культурной субъектности.
На втором плане (или вообще вне поля зрения) остается российская военная интервенция.
Влияние этого стереотипа чувствуется и в том, что в описании военных действий в СМИ слово "Донбасс" употребляется весьма редко, зато постоянно говорится о "Восточной Украине".
Таким образом, создается впечатление, будто «ДНР» и «ЛНР» контролируют не 25% двух областей, а чуть ли не весь украинский восток.
Тезис 3
"Русские и русский язык в Украине нуждаются в защите, особенно в регионах, где русские составляют большинство".
Из-за нехватки знаний о реальной языковой ситуации и языковой политике Украины эта фраза превращается в тезис путинской пропаганды об отождествлении русскоязычности с русской идентичностью и пророссийской политической лояльностью.
Немецкие СМИ регулярно печатают карты "языково-этнических зон", которые не учитывают ни ситуативности украинского билингвизма, ни его социального измерения (русскоязычный город – украиноязычное село).
Тезис 4
"Германия должна избежать новой войны, тем более, если речь идет об угрозе применения ядерного оружия".
Ценой избежания войны при этом называют уступки Путину, демонстрацию уступчивости и мирных намерений.
Существует также опасения еще более непредсказуемой гипотетической "России после Путина".
Эта логика, основанная на европейской культуре политического компромисса, не учитывает, что проявления нерешительности и слабости лишь поощряют президента России к дальнейшей эскалации.
Тезис 5
"Германско-российским сотрудничеством нельзя жертвовать ради непонятной, далекой и слабой Украины".
Этот тезис опирается на убеждение, что проблемы Украины имеют локальную природу (см. упомянутый выше тезис о "гражданской войне") и не несут угрозы для Германии.
Зато ухудшение взаимоотношений с Россией уже рассматривается как угроза – экономическая, культурная и военная.
Украина же в такой схеме служит лишь досадной преградой для длительного процесса поиска взаимопонимания с крупным восточным соседом.
Тезис 6
"Критика Путина и современной российской политики – это русофобия".
Достаточно распространенный тезис, который стоит учитывать при каждом выступлении перед немецкой публикой.
Я постоянно пытаюсь доказать обратное и объяснить, что как раз слепая поддержка Путина является русофобией, ведь она толкает Россию к политической и экономической пропасти и полностью отрицает потенциал ее демократического развития.
* * * * *
В целом сторонники приведенных выше тезисов не представляют собой целостной общественной группы.
Среди них можно выделить весомую часть (но не всех) сторонников левых политических взглядов (в первую очередь сторонников представленной в парламенте Левой партии - Die Linke); часть крупного немецкого бизнеса; часть консервативно и правоориентированных немцев, обычно скептически относящихся к дальнейшему расширению ЕС (их политическим выразителем стала новая, пока не представлена в Бундестаге партия "Альтернатива для Германии", AfD); а также часть переселенцев с территорий бывшего СССР.
Культурные основы пропутинской позиции
- сильный антиамериканизм, прежде всего немецких левых;
- немецкая послевоенная культура консенсуса и пацифизма, по которой любые переговоры лучше силовых действий;
- стереотип Восточной Европы как пространства хаоса, этнического национализма и антисемитизма;
- чувство исторической вины перед Россией за немецкие преступления времен Второй мировой войны. К слову, в массовом немецком сознании война на территории современных Украины, Беларуси и Польши воспринимается как "война в России", несмотря на то, что зоной боевых действий или оккупации было охвачено не более 9% территории РСФСР;
- недостаток культурных и исторических ассоциаций с Украиной. В некоторых немецких энциклопедиях до сих пор можно прочитать, что борщ – это "русский суп". В немецких университетах нет постоянных должностей по украинской истории или литературы.
На отсутствие немецкой украинистики накладывается слабость культурных инициатив со стороны Украины в Германии.
Для очень многих немцев Украина не является субъектом политики и исторического процесса – она лишь поле конфликта Запада и России.
Стоит отметить, что на протяжении месяцев после начала конфликта на ток-шоу немецкого телевидения не приглашали ни представителей нашего посольства, ни украинских экспертов, притом что российский посол и пророссийские эксперты присутствовали там постоянно.
Постепенно ситуация немного изменилась, но немецкое общество только начинает привыкать к мысли о культурно-исторической субъектности Украины.
"Те, кто понимает Путина": акторы и методы пропаганды
В немецком публичном пространстве активно присутствует разношерстная группа так называемых "Putinversteher" (то есть тех, кто понимает Путина). К ней относятся бывшие влиятельные политики, в частности экс-канцлеры Гельмут Шмидт и Герхард Шредер.
Будет большим упрощением объяснять их мотивацию исключительно бизнес-интересами.
Она часто опирается на упомянутые выше культурные стереотипы и на личный опыт "разрядки" 1960-80-х годов. Они сегодня так же опасаются поддерживать Украину, как в 1980-е боялись поддержать польскую "Солидарность", чтобы тем самым не раздражать СССР.
Методы российской пропаганды в Германии разнообразны: от незначительных уличных акций до запланированного запуска немецкоязычной версии телеканала "Russia Today". Весомую роль играют и социальные сети, а также агрессивное массовое комментирование публикаций немецких СМИ, адекватно освещающих украинские события.
Агрессивно повторяются тезисы о "фашистах на Майдане".
Слова "фашистский", "нацистский" относятся к безусловно отрицательным и служат клеймом, а не описанием. И главное – они ставят человека из Украины или симпатизирующего Украине в позицию того, кому надо оправдываться и доказывать собственный "нефашизм".
Интересно, что эту ситуацию почти не изменили результаты выборов в Украине, на которых правые партии получили существенно меньший процент голосов, чем правые партии в ЕС.
Основополагающую цель пропутинского дискурса в Германии – при всех его внутренних разногласиях – можно свести к ключевому слову: невмешательство.
Исходя из такой логики, Украина ни в коем случае не должна иметь перспективы членства в НАТО, а о членстве в ЕС и говорить не приходится. В лучшем случае – как об отдаленной и сомнительной перспективе.
Принципиально важным для "понимающих Путина" является тезис о желательности отказа от политики санкций в отношении России, важности избежания "новой холодной войны" и категорическое отрицание самой мысли о военной помощи Украине.
Проукраинская позиция в немецком публичном пространстве
Вместе с тем в Германии представлена и позиция, которую можно назвать "проукраинской".
Ее сторонники обращают внимание на факты прямого российского вмешательства и нарушения суверенитета Украины, акцентируют на праве украинцев самостоятельно выбирать свое будущее, критикуют сдержанность и запоздалость немецкой внешней политики.
Такую позицию отстаивает Партия зеленых. С соответствующими текстами в немецкоязычной прессе и публичными речами выступают некоторые историки и эксперты.
Украинский голос в немецких СМИ зачастую представляют писатели, чьи произведения переведены на немецкий, прежде всего Юрий Андрухович, Андрей Курков, Сергей Жадан.
Интересно, что в постмайданный период немецкие СМИ обращают гораздо меньше внимания на Виталия Кличко, которого раньше называли "лидером оппозиции" (Oppositionsführer).
Что делать?
Украинскому государству и украинскому обществу следует четко понять, что они находятся в ситуации информационной войны.
В этот фронт Россия инвестирует очень много. В отличие от Украины, Москва действует системно и достигает существенного дезинформационного эффекта.
Чтобы достичь успеха, нужно действовать одновременно внутри страны и на зарубежном фронте:
- Реформы в Украине, ощутимые изменения во всех сферах жизни должны доказать и украинцам, и международному сообществу серьезность выбора в пользу евроинтеграции. Это докажет субъектность Украины и то, что, вопреки известному высказыванию Путина, наше государство – не failed state;
- нужно доказывать, что региональное, языковое, религиозное разнообразие Украины является составляющей этой субъектности. Соответственно, популяризация тезисов о "ненужном Донбассе" и "ватниках, которые сами во всем виноваты" играют на руку путинским мифам;
- Украине необходимо максимально широко участвовать в международных программах обменов. Это приближает страну к Западной Европе и создает персональные и исторически-культурные ассоциации.
- Если российская информационная агрессия направлена на противопоставление Западу, то украинская стратегия должна опираться на интеграцию Украины в европейское культурное и политическое пространство;
- критически важно лучше знать и понимать Евросоюз, природу принятия решений в Брюсселе и столицах стран-членов ЕС.
В украинском публичном пространстве циркулирует упрощенный взгляд, что правительство Ангелы Меркель руководствуется исключительно логикой уступок Путину. На самом деле, в отличие от Путина, Меркель является демократическим политиком, который должен вести постоянный диалог с партнерами по коалиции и общественным мнением. И поэтому – зависима от позиции общества;
- потенциал Украины для новой Европы. Современное состояние Европейского союза нередко описывают как кризисное. Энтузиазм относительно "воссоединения Европы" прошел, и европейский проект требует новой легитимности, учитывая усиление позиции евроскептиков.
Украина имеет шанс убедить своих партнеров из ЕС в своем потенциале для европейской безопасности, экономики, культуры.
Но это сложная креативная задача, существенно превышающая лозунги о "европейском выборе" и предусматривающая системные структурные изменения.
https://www.eurointegration.com.ua/rus/articles/2014/11/20/7028003/
На фото: агитация за «референдум» 16 марта 2014 в Крыму.
