На этих президентских выборах Украина не только стала мировым новатором в избирательных технологиях и электоральном поведении, но и показала новый вариант демократической смены власти после революционного слома.
Событие тем более неожиданное, что тренды последних лет вели Украину в противоположном направлении.
Еще совсем недавно казалось, что в Украине уже вряд ли случится что-то глобально важное. Выматывающая позиционная война прогнозируемо и быстро привела к торможению институциональных реформ, усилению авторитарных тенденций в политической системе, новому расцвету непотизма и клановости, доминированию консерватизма и этнокультурного национализма в идеологии и пропаганде.
Экономический кризис и неудачные реформы уничтожали социальные права граждан. Власть вторгалась в сферу личных прав, запрещая соцсети, книги и фильмы. Политические конкуренты президента, даже потенциальные, «подвешивались» уголовными делами, уничтожались потоками грязи в лояльных главе государства медиа. Оппозиционные СМИ испытывали постоянное административное давление. Законодатели и чиновники системно выхолащивали антикоррупционные инициативы, продвигаемые западными партнерами и гражданским обществом.
Получив огромный кредит доверия в мае 2014 года (54,7 процента в первом туре), президент Порошенко за пять лет превратил страну в мечту кремлевской пропаганды. В 2014-м — начале 2015 года, несмотря на тяжелейший период «горячей» войны, когда, однако, страх истеблишмента перед стихийной силой революции был свеж и велик, парламент принимал законы об очищении власти и децентрализации, скандальные чиновники увольнялись под напором общественности, а редкие голоса шовинистов тонули в мощном гуле гражданского патриотизма. И российским медиа приходилось снимать «распятых мальчиков». В последние же годы каденции Порошенко реальных новостей из Украины вполне хватает, чтобы ежедневно пугать российского обывателя.
Как в такой унылой реальности смог появиться феномен Зеленского?
Объемнее всего это можно увидеть, если посмотреть на ситуацию с условной точки зрения оппозиции, цель которой — смена власти в Украине институциональным путем, то есть на очередных выборах.
Для начала сформулируем условия задачи, которая сложилось к моменту появления «Зе-феномена» в украинской политике.
Поскольку политика Украины конкурентна и публична, самое важное — запросы общества и ответы власти.
Украинцы традиционно демонстрируют высокое недоверие к государству и всем политическим институтам национального уровня. Это показатель того, что за годы независимости так и не состоялось учреждение нового государства как справедливого договора между всеми гражданами. Люди не воспринимают власть как свою.
Все годы Януковича под 70 процентов граждан были уверены, что страна движется в неправильном направлении. Революция дала надежду и сделала людей менее скептичными — в 2014 году неверным считали курс лишь около 50 процентов. Но весной 2015-го надежды на новую власть рухнули — до 65 процентов недовольных в мае, потом 72 процента в июле. Далее неприятие курса власти колебалось все эти годы на уровне около 70 процентов.
И речь явно не идет о европейском выборе — он не оспаривается большинством украинцев, а доля сторонников сближения с Россией закрепилась на уровне чуть более 10 процентов. Доказательство — результат Юрия Бойко, который сделал ставку исключительно на пророссийский электорат, даже съездил за неделю до выборов в Москву и получил 11,67 процента.
То есть постреволюционная «новая» власть стала вызывать устойчивое отторжение общества, причем чуть большее, чем режим Януковича.
К году президентских выборов национальному правительству доверяло 9 процентов населения — это самый низкий показатель в мире, по данным Gallup. Фонд «Демократические инициативы» дает еще меньше: 7,2 процента — доверие правительству, 7,8 процента — президенту. Причем в 2014 году доверие институту президента повышалось до 33,9 процента, правительству — до 17,2 процента, а вот парламент и политические партии ни разу не поднимались даже до 10 процентов.
Возможно, постоянство недоверия привело команду президента Порошенко к мысли, что это национальная особенность, константа, которой можно пренебречь, не выясняя ее природу и не пытаясь исправит
Расклад перед игрой
Что изменилось после революции и начала войны?
Во-первых, качество жизни граждан ощутимо упало в сравнении с дореволюционными временами, и привыкнуть не получается — 38 процентам украинцев не хватает денег даже на еду. Беспросветность ситуации заставляет все больше людей думать о переезде в другую страну — сейчас таких рекордный 31 процент.
Неудивительно, что общество негативно относится почти ко всем реформам, в особенности к медицинской и пенсионной, результаты которых многие ощутили на себе.
Между тем провластные эксперты пытались гипнотизировать общество рассказами о росте зарплат, а сторонники президента в медиа не находили ничего лучше, как смеяться над словом «зубожіння» (обнищание) и обвинять в популизме говорящих об этом оппонентов.
Главной проблемой для страны большинство украинцев считает войну в Донбассе. Уже пять лет кровоточит эта рана, Украина живет в постоянном тяжелейшем напряжении позиционной войны с превосходящим противником, выхода из которой не видно. В апреле 2018 года в ходе одного из социологических исследований задавался прямой вопрос: каких первоочередных действий вы ждете от нового президента Украины. И 67 процентов респондентов ответили: прекращения военных действий на востоке страны. Следом идут усиление борьбы с коррупцией (57 процентов) и возрождение промышленности (38 процентов). И только 6 процентов первой задачей назвали усиление обороноспособности. При этом серьезные сдвиги произошли в ценностях и настроениях, отражающих процесс формирования гражданской нации. Более 90 процентов респондентов стали считать себя украинцами, невзирая на этнокультурные компоненты.
Однако руководитель президентской кампании Порошенко народный депутат Игорь Грынив в 2017 году почему-то сделал из этих данных противоположные выводы: Украина якобы становится мононациональным государством с «доминирующим этническим ядром украинской нации», поэтому надо «деколонизировать статус украинской культуры, ее языковую ситуацию, а также радикально изменить ситуацию в информационном и медийном пространстве». В результате ставка в формировании положительного образа Порошенко была сделана на политику украинизации.
Еще одна важная перемена — после революции заметно выросло число граждан, ожидающих появления новых лидеров в украинской политике (с 49 до 70 процентов).
Поиски «новых лиц» приводили к высоким рейтингам Михаила Саакашвили и Надежды Савченко, но лишь пока их воспринимали как людей внешних по отношению к системе. Как только они включились в круговорот стандартной политической активности, доверие к ним быстро превратилось в тыкву.
Потому неслучайно за год до выборов в соцопросах появились музыкант Святослав Вакарчук и шоумен Владимир Зеленский, хотя сами они тогда публично не заявляли о своем желании баллотироваться. А на одном из популярных национальных телеканалов даже стартовало талант-шоу «Новые лидеры», где молодые активисты соревнуются в «идеях национального масштаба». Правда, особой популярностью оно не пользовалось. В отличие от сериала «Слуга народа» на другом телеканале, где Зеленский сыграл «народного» президента.
Большая чистка
Итак, уже в 2015 году были очевидны главные тенденции, которые дальше только усиливались:
— тотальное недоверие к постсоветской номенклатурно-клановой системе и нынешнему истеблишменту как его носителю;
— неверный курс, включая антисоциальные реформы и тупик в войне, граждане связывают с коррумпированной элитой в целом;
— люди ждут не просто «новых лиц» (на них уже насмотрелись в Верховной раде 2014 года издания), а появления контрсистемных сил, которые смогут «оторвать от корыта» нынешнюю элиту;
— украинская нация формируется на гражданской основе и отторгает принуждение к этнокультурному нацбилдингу;
— запрос большинства — на мирное устойчивое развитие в рамках европейского выбора;
— постмайданная власть считает, что удовлетворять эти запросы нет необходимости.
Но как же тогда Порошенко собирался побеждать на выборах?
Свою стратегию теперь уже без пяти минут бывший президент Украины раскрыл еще ранней весной 2015 года, когда был заключен «Минск-2» и опасность большого вторжения регулярных российских войск, видимо, уже не висела дамокловым мечом. Порошенко начал войну на уничтожение потенциальных конкурентов, выбрав для первой атаки самого сильного из них.
Мишенью стал миллиардер Игорь Коломойский, совладелец крупнейшего в стране банка и на тот момент глава Днепропетровской области. Команда Коломойского была тогда легендой: они создали первые добровольческие батальоны, превратили Днепропетровск в центр украинского русскоязычного патриотизма и сопротивления агрессии. И главное, их война была успешной, в отличие от многих действий Порошенко на посту главнокомандующего. Коломойский был смещен с должности губернатора, на его соратников открыты уголовные дела. Партия «УКРОП», основанная командой экс-губернатора, была помножена на ноль, как говорят в Украине, сразу после успеха на местных выборах 2015 года, когда арестовали ее лидера Геннадия Корбана. Позже война продолжилась национализацией крупнейшего в стране Приватбанка. По прошествии пяти лет можно уже сказать, что политика «деолигархизации», объявленная президентом Порошенко, была проведена лишь в отношении одной финансово-промышленной группы Коломойского. Но не до конца — под контролем Коломойского остался «1+1», один из самых популярных телеканалов.
Тогда же, осенью 2015-го, стартовала и кампания по дискредитации премьера Арсения Яценюка и кулуарная борьба с партией «Народный фронт» — основным партнером Блока Петра Порошенко (БПП) по коалиции. Дискредитация прошла успешно — доверие к лидерам «Народного фронта» упало до однозначных цифр и больше не поднималось. Яценюка на посту премьера заменил представитель БПП Владимир Гройсман. Однако полной победы достичь не удалось — «фронтовик» Арсен Аваков остался в должности министра внутренних дел.
Мэр Львова Андрей Садовой, который со своим высоким рейтингом всерьез задумывался о президентском будущем, был политически уничтожен с помощью так называемой «мусорной блокады», когда после пожара на городской свалке она была закрыта, а другие полигоны не принимали львовский мусор на утилизацию. По признанию Садового, в администрации президента ему предлагали снять блокаду в обмен на личную лояльность и передачу фракции в парламенте под контроль Порошенко.
Последними яркими эпизодами брутальной зачистки политического ландшафта стали лишение гражданства и изгнание Михаила Саакашвили, а также уголовное дело Надежды Савченко, в основу которого, судя по публикациям в СМИ, легла провокация спецслужб.
Старые политические соперники типа Юлии Тимошенко или Анатолия Гриценко, видимо, считались командой президента предсказуемыми и менее опасными. Хотя и они подвергались системной дискредитации, особенно Тимошенко. А вместе с ней провластные пропагандисты пытались маргинализовать защиту социальных прав как «популизм».
То есть стратегия президента состояла в том, чтобы сделать невозможным развитие в стране живой, новой политической силы, которая могла бы выступить агрегатором интересов большинства и социальным лифтом для активных граждан.
И уже на этом выморочном «безрыбье» Порошенко должен был переизбраться как «меньшее зло». Идеальным «спарринг-партнером» для президента в этом случае был бы Юрий Бойко, имеющий репутацию явного «агента Кремля». Близкие к Порошенко медиа — например, телеканал «Прямой», посвятили ему немало своего эфирного времени и, кажется, сознательно «проталкивали» его во второй тур.
Рассчитывали в администрации президента и на хитроумный сплав административного ресурса с подкупом бюджетников и пенсионеров под названием «сетка», который был разоблачен журналистами-расследователями.
Мы подошли из-за угла
Итак, чтобы победить действующего президента, строящего вертикаль власти на силовом ресурсе и агрессивной пропаганде этнокультурного консерватизма, оппозиции было необходимо:
— убедить избирателей в том, что она и есть та самая антиэлитарная сила, способная сломать обрыдлую систему;
— донести до избирателей свой образ будущего, отвечающий их запросам;
— как можно дольше остаться незаметной для конкурентов, прежде всего для Порошенко, чтобы не стать объектом войны на уничтожение.
Съемки сериала «Слуга народа» с Зеленским в роли школьного учителя, ставшего президентом, начались весной 2015 года. Премьера состоялась осенью 2015-го на канале «1+1». Три сезона телесериала, полнометражный фильм и несколько «боковых» проектов с едкой, уничтожающей политической сатирой.
Это была очень длинная и дорогая кампания, которая решала все необходимые задачи.
Да, она была полностью виртуальной. Не стоит искать в этой кампании grassroots — их там нет. И низовым активистам ее никогда не повторить (зато в элитах многих стран, полагаю, желающие найдутся).
И неизвестно, каким президентом станет Владимир Зеленский.
Но спустя несколько лет разочарований и доминирования воинствующей архаики в украинскую политику возвращается повестка «революции достоинства».
Причем, на моей памяти, впервые в истории революций XXI века происходит это не путем очередного восстания масс, а вполне институционально — через выборы.
Зеленский сумел сегодня стать голосом тех, кого отказался слышать постмайданный политикум.
Голосом революционного запроса граждан на свободу самим определять свое будущее.
Не только без Путина, но и без необходимости укладываться на прокрустово ложе, определяемое лозунгом «Армія — Мова — Віра», в том числе.
На данный момент это главное.
