Елена Галкина
Многие эксперты в области медиа, журналисты и прочие лидеры общественного мнения неожиданно скептически отнеслись к идее президента Зеленского о создании всемирного русскоязычного телеканала. Говорят о том, что для успешной конкуренцией с российским RT нужны миллиарды долларов в год, что к российскому зрителю не проникнуть, что у Саакашвили подобный проект в Грузии не получился, что противостоять великодержавному шовинизму в обозримое время просто бесполезно и прочее, и прочее.
Данный скепсис не разделяю и более того — считаю эту идею наиболее перспективной из всех, высказанных Зе-командой. Хотя бы потому что сама говорила о необходимости создания такого телеканала с 2014 года в экспертных кругах, а с начала 2015 предлагала это публично, в общих чертах рассказав, зачем нужен канал и какую именно историю успеха следует брать в качестве ролевой модели. Увы, тогда этой идеей никто не заинтересовался, и четыре года было потеряно.
Сейчас, пока контуры концепции русскоязычного телеканала Зе-команды не определены, я разберу доводы против и за, а главное — расскажу, какие цели должен ставить перед собой этот проект и каким он должен быть, чтобы стать максимально эффективным, а не повторить печальную судьбу государственного UA/TV, которое никто не смотрит при бюджете около $16 млн долларов на 2019 г.
ШОВИНИЗМ И ДИКТАТУРА — В КРОВИ РОССИЯН, БОРОТЬСЯ БЕСПОЛЕЗНО?
Начнем с главного — исторического контекста и формулировки целей канала, которые должны исходить из него непосредственно. Украинская революция, которая началась 21 ноября 2014 года и продолжается по сей день — электоральным восстанием против истеблишмента, по своему дискурсу не только демократическая и национально-освободительная, но прежде всего ценностная — потому и получила название «Революция Достоинства».
И сейчас ценностный конфликт — одна из самых острых и болезненных сторон российско-украинского противостояния.
Реакция россиян и украинцев на революцию и российское вторжение в Украину показала, что сегодня существует колоссальный разрыв между политическими ценностями двух жителей двух стран. Судя по динамике общественного мнения, россияне все больше предпочитают свободе слова, политической конкуренции и честным выборам «закон и порядок», а демократии — сильного лидера. Даже в протестном 2012 г., по данным исследования Pew Research Center, 57% респондентов предпочитали «сильную руку» демократии и лишь 32% были убеждены в обратном. Но так было не всегда. В 1991 г. 51% опрошенных граждан РСФСР высказывались за демократию и лишь 39% — за «сильного лидера». «Великодержавный шовинизм» россиян тоже не постоянная величина. 14 января 1991 г., когда не было мобильных телефонов и социальных сетей, на Манежную площадь в Москве вышли более ста тысяч человек под лозунгом «Не допустим оккупации Литвы!» Москвичи протестовали против попытки восстановления суверенитета СССР над прибалтийской республикой, провозгласившей независимость. Тогда во время штурма телебашни в Вильнюсе советскими войсками было убито 13 человек.
Резкая перемена произошла в период «шоковой терапии» 1992 г., когда многие респонденты связали резкое падение своего уровня жизни с демократией как политической системой: 51% опрошенных уже вступал за сильную руку.
В несколько иных формулировках, но более детальную динамику можно найти в исследованиях Левада-центра почти за 30 лет — с 1989 по 2017 гг. С утверждением «Нашему народу постоянно нужна «сильная рука» в 1989 г. были согласны 25% россиян, с противоположным тезисом «Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы вся власть была отдана в руки одного человека» — 44%. В 1995 г. это соотношение изменилось на 34% и 24%, соответственно, а в 2017 г. первых было уже 40%, а вторых — 17%.
Государство уловило этот тренд общественных настроений еще в эпоху Ельцина. Но именно 20 лет путинского правления сопровождаются принципиальным переформатированием информационного пространства, в котором все более преобладают архаичные «традиционные» ценности.
Нарастающая эксплуатация тоски по имперскому «золотому веку» и симпатии к «сильному лидеру» привела к формированию общественных настроений, способных, кажется, не заметить падение уровня жизни, экономических трудностей и простить демонтаж социального государства — но только в случае успехов на фронте восстановления имперского величия, желательно, военным путем. Пики одобрения деятельности Путина совпадают со 2-й чеченской кампанией, российско-грузинской войной 2008 г., агрессией против Украины в 2014-м и началом военной операции в Сирии в 2015-м.
Однако не все так безнадежно, как на первый взгляд.
Сопоставимый пик популярности Путина был в декабре мирного 2007 г. — в конце самого благополучного года для российской экономики, когда люди реально почувствовали улучшение своего благосостояния. Падение рейтинга Путина связано, напротив, с урезанием прав граждан: монетизация льгот в январе 2005, фальсификация выборов и третий срок Путина в конце 2011—2013, пенсионная реформа в 2018—2019.
Самые массовые протесты последних лет в России связаны с борьбой за избирательные права.
Россияне начинают осознавать, зачем им избирательное право.
В сущности, они добиваются того же, что и украинский Майдан, — права выбирать, куда и как будут идти они сами, их город, их страна. Они не хотят, чтобы за них выбирал кто-то другой.
И неслучайно, что экс-замкомандира киевского «Беркута», разгонявший Майдан, руководит избиением людей в Москве.
При этом природа т.н. «крымского консенсуса» тоже не так однозначна. Отношение россиян к Украине, США и другим странам колеблется вместе с накалом телепропаганды. Лишь немногим более 50% россиян полагает, что российское ТВ правдиво освещает внешнюю политику (два года назад таких было более 70%), верит в объективность освещения экономики только 40%.
Оценивая эти данные, надо помнить: в авторитарном государстве респонденты предпочитают «изгибаться с линией партии», особенно учитывая, что опросы не анонимны.
Россия — «захваченное государство», по современной терминологии, и в немалой степени отраженные в соцопросах настроения россиян — это стокгольмский синдром.
Однако ресурсы захватчиков и заложников несопоставимы.
Цель кремлевской пропаганды — остановить естественный процесс осознания подданными своих прав, повернуть историю вспять. Отсюда и война Путина с революционной Украиной, и его борьба за «традиционные ценности» в мировом масштабе, что в каких-то странах означает право насиловать малолетних и совершать «убийства чести», а в той же России — «домострой» и крепостное право, которого, как говорят россияне, никто не отменял.
Российские медиа слаженно и многообразно рисуют единую, продуманную картину мира, внутренне логичную, где можно найти или вывести самому ответы на каждый мировоззренческий вопрос. И вся эта конструкция зиждется на том, что свободы и прав человека в мире не существует.
В современном глобальном мире от этой идеологии, как и от любой другой, нельзя отгородиться стеной. Именно поэтому потерпела полный крах стратегия идеологов администрации Порошенко отказаться от мирового русскоязычного пространства и от ценностей современной Европы, сконцентрировавшись на строительстве украинской нации по лекалам «традиционных ценностей» 19 века. «Армия, язык и вера» мало кого убедили, а информационные войска «русского мира» легко расширили свое присутствие в рамках украинского медиапространства.
Единственный путь борьбы с пропагандой Кремля — создание и трансляция альтернативной идеологии, картины мира на основе ценностей гуманизма и Просвещения. Увы, такой визии в русскоязычных медиа не существует. А как верно говорил Георгий Щедровицкий, поклонников которого много и в российском, и в украинском истеблишменте, деидеологизированное общество не может ни существовать, ни развиваться — оно вообще перестает быть обществом.
АЛЬТЕРНАТИВА С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Между тем, у Украины сегодня существует возможность достаточно малыми усилиями изменить траекторию не только своего исторического развития, но и повлиять на изменение той страны, которая сегодня осуществляет против нее военную интервенцию. Без перемен внутри самой России, прежде всего, в сознании, в артикулированных ценностях ее граждан, победа Украины в войне против империи невозможна.
Агрессивная концепция «русского мира», взятая на вооружение режимом Путина, содержит в себе возможности для переформатирования в не менее эффективное оружие для борьбы с имперской идеей. Ее сила — в идеологической и организационной слабости Украины, в недальновидном отказе работать в русскоязычном информационном поле, используя весь гуманистический потенциал русскоязычной культуры, доступный каждому гражданину Украины в полном объеме. Украина сама сделала себя заложницей манипуляций Кремля, который строит свой «русский мир» на том, что эксклюзивными правами на русскую культуру обладает государство Россия.
Между тем, во-первых, сама постановка вопроса о русской культуре в начале 21 столетия является манипуляцией. Владимир Яковлев, основатель газеты «Коммерсантъ», очень точно объяснил, почему сейчас надо говорить не о русской, а о русскоязычной культуре: «Разница в том, что к русскоязычной культуре принадлежат все те люди, которые считают, что имеют к ней отношение вне зависимости от того, какой они национальности... Поэтому я не считаю правильным никакие адресации к национальным признакам. Русскоязычная культура — это мировое явление».
Во-вторых, нет никаких оснований считать культуру на русском языке «собственностью» РФ, Кремля или лично Путина — все богатство культуры Российской империи или советской русскоязычной культуры создавалось отнюдь не только этническими русскими. Вклад выходцев из Украины в их создание значительный, если не определяющий.
И сейчас Украина имеет возможность стать для всего пространства владеющих русским языком «альтернативой с человеческим лицом» — на фоне путинской России.
Для подобной трансформации необходимо доминирование Украины по ряду позиций, наипервейшая из которых — эффективное присутствие в мировом информационном поле.
Сегодня только Украина способна предложить прогрессивный гражданский демократический ценностный проект, понятный постсоветскому миру, способный противостоять «ментальной путинизации» постсоветского сознания. Почему только? Хотя бы потому, что ни одно медиа на русском языке из тех, что за последние 5 лет появились в ЕС и Штатах, не ставят такой цели.
ИСТОРИЯ УСПЕХА ОТ АРХИТЕКТОРОВ ПЕРВОЙ РЕВОЛЮЦИИ ДОСТОИНСТВА
Медиаэксперты убеждают себя в том, что переформатирование ценностных установок больших сообществ с авторитарных на демократические с помощью независимого ресурса сейчас невозможно, ибо «Радио Свобода» и «Голос Америки» действовали когда-то против топорной советской пропаганды, а против нынешних кремлевских холдингов противоядий нет, только запрет.
Однако на самом деле такой феномен существует, относится к нашему времени и даже хорошо изучен, став темой многих научных исследований. Это катарский телеканал «Аль-Джазира». Во много благодаря ему, с начала нулевых арабский мир переживал период первой, в большинстве стран пока безответной, влюбленности в демократию. К началу «Арабской весны» (2010—2011) около 80% арабов считали демократию лучшей политической системой, что значительно больше, чем в среднем по миру и даже в странах Запада.
Аль-Джазира возникла в 1996 году, как частный канал эмира Катара. Стартовав с бюджетом 150 млн. долларов на первые пять лет, Аль-Джазира встретила середину нулевых с охватом аудитории, доходившим в арабских странах до 70% взрослого населения, а в диаспоре до 90%.
Рост популярности канала был стремительным, ради него люди устанавливали спутниковые антенны, отказывая своим семьям даже в необходимом.
В 2009 году компания Nielsen провела опрос общественного мнения и выяснила, что почти 50% респондентов в арабских странах считают Аль-Джазиру своим любимым каналом. Выборка включала 27000 респондентов из 14 арабских стран, с соблюдением социально-демографических критериев.
Да, этот проект не образец журналистских стандартов, другие государства часто видят в нем инструмент реализации внешнеполитических амбиций правящей династии Катара, за что страдают журналисты, которым запрещают работать и сажают в тюрьмы. Но спутниковое вещание не выключить.
Факторов успеха Аль-Джазиры много, технические креативы того времени уже никого не удивят, но для нашей темы важна идеология проекта:
— международный информационно-аналитический канал с глобальной повесткой для всего арабского мира (да, Аль-Джазира первой доказала, что без развлекательных программ можно стать самым популярным ТВ в макрорегионе с населением более 400 млн человек)
— неравнодушная «ценностная» объективность, основанная на принципах противостояния тиранам и защиты угнетенных с отсылками к исламской культуре;
— Аль-Джазира сумела стать «голосом немых», поставляя эксклюзивную информацию от местных корреспондентов, в оптике непосредственных участников событий, в том числе и опасных.
То есть телеканал отвечал запросам арабоязычного зрителя и в монархиях Залива, и в Египте, и в Сирии, и в странах Запада, найдя общий привлекательный образ будущего — «исламскую демократию».
ЦЕНА ВОПРОСА, ПРОБЛЕМА ДОСТАВКИ И ПРОЧИЕ «НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ»
Некоторые из аргументов скептиков просто не соответствуют действительности, как в случае с якобы провалом грузинского канала «ПИК»: после победы на выборах в октябре 2012 года новая власть сразу поспешила закрыть телеканал в рамках восстановления отношений с РФ. Разве понадобились бы такие срочные меры, будь проект неэффективным?
Теперь о деньгах. Бюджет RT на 2019 год составляет вовсе не миллиарды долларов, а 20,5 млрд руб. — примерно $315 млн долларов на все телеканалы (арабский, испанский, французский, немецкий, для Великобритании, для США и Russia Today Documentary). Стартовал же проект с $30 млн в год, что вполне сопоставимо с тратами государства Украина на UA/TV13.
Главная причина провала украинского иновещания не в недостатке финансирования, а в неверной концепции, начиная от формулировки глобального вызова, стоящего перед Украиной, и, соответственно, цели канала, и заканчивая определением аудитории, ее запросов и контента.
Актуально ли ТВ, если мир уходит в соцсети? Безусловно, причем никто не мешает распространять контент разными средствами. В РФ доля респондентов, которые воспринимают ТВ как основной источник информации, за последние 10 лет снизилась с 94% до 72%, но ТВ все равно в два раза опережает ближайшего преследователя — социальные сети (34%).
Смотрят ли в России спутниковое ТВ? Да, около 17 млн абонентов15. Но интересно, что «возможности роста почти исчерпаны: проникновение уже превышает 77%, а у пользователей имеется альтернатива в виде цифрового эфирного ТВ и Интернет-вещания телеканалов».
НОВЫЙ ФОРМАТ ПРОБЛЕМАТИКИ КАНАЛА. КОНТЕНТ
Во-первых, общий профиль канала должен быть именно информационно-аналитическим, а не «Сваты-ТВ».
В 2014—2015 гг. мои оппоненты говорили о непопулярности такого вещания — «никто не будет смотреть» и т.п. Однако успех 112 и NewsOne доказал обратное в Украине, а в РФ 31% телезрителей узнает новости на канале «Россия-24», который вообще лишен такого формата как ток-шоу.
Во-вторых, лишь универсализация проблематики до всемирной способна создать по-настоящему новаторский и нужный для постсоветского пространства проект. Попытка продать за пределами страны «глобус Украины» гарантировала провал UA/TV.
И в-третьих, если в русскоязычной среде очевиден запрос на целостную картину мира, то сделайте проект культурно-просветительским. Люди готовы тратить деньги, чтобы услышать лекционные курсы по советской литературе и искусству Ренессанса, происхождении человека и европейской урбанистике. Дайте им это бесплатно!
https://www.facebook.com/elenagalkina2525/posts/354883752117390
https://day.kyiv.ua/ru/article/podrobnosti/russkoyazychnyy-kanal-da-no-net?fbclid
На фото: студия телеканала Аль-Джазира.
