На фото: Петр Порошенко и Виктор Муженко во время военного парада по случаю празднования 23-й годовщины провозглашения Независимости Украины в Киеве, 24 августа 2014 г. Фото Николая Лазаренко / POOL / УНИАН
Иловайск - Днепр
Геннадий Корбан, в августе 2014 г. – заместитель Председателя Днепропетровской ОГА
На дне котла (Часть 2)
В районе 20-х чисел Юрий Береза сообщил мне по телефону о том, что войска сектора Д массово отступают. А уже в ночь с 23 на 24 августа произошло вторжение российских войск – сразу по нескольким направлениям: в сектор Д и в сектор М.
25 числа поступила информация, что Иловайская группировка войск уничтожила ротно-тактическую российскую группу и были взяты в плен 10 российских десантников. Их немедленно переправили в штаб АТО. Они стали живым доказательством российского вторжения. Это было важно еще и потому, что руководство Генштаба до последнего не верило в полномасштабное вторжение российских войск. Все разведданные, которые регулярно начали поступать с средины августа, от СВР и других подразделений военной разведки, напрочь отвергались. Более того, подобная информация истолковывалась как паникерство и трусость.
Ситуация развивалась стремительно. Российские подразделения очень быстро захватили весь сектор Д, а также населенный пункт Кутейниково, располагавшийся в секторе Б, выбив оттуда 39 БТРО. Части батальонов: Днепр, Донбасс, Миротворец, Херсон и др – оказались в мешке в самом Иловайске. Снабжение было уже невозможно. У военных заканчивались боеприпасы, продукты питания, вода. Кураторы батальонов, Николай Колесник и другие, каждый день рисковали своей жизнью ради обеспечения войск всем необходимым.
24 числа по телевизору транслировали парад. Я смотрел на это, а внутри у меня было ощущение циничного предательства. Мне казалось, будто в Иловайском котле какой то злой рок, как специально, собрал все добровольческие батальоны, а также батальоны терробороны, сформированные в Днепропетровской области (39 БТРО, 40-ой БТРО Кривбас) для того, чтобы они остались там навсегда.
Эта мысль потом часто крутилась в моей голове, но все же считаю ее беспочвенной.
Помню, как губернатор Коломойский обрывал все желтые телефоны в своем кабинете. Я делал то же самое. Мы пытались кому-то дозвониться, и убедить в необходимости дать приказ на вывод Иловайской группировки, чтобы избежать крупных человеческих потерь.
Я полагаю, что в тот момент командование Генштаба просто вошло в ступор: приказ - стоять до последней капли крови они дать не могли - это "несовременно." Но и приказывать отходить и спасать жизнь личному составу они тоже не давали, наверное, боялись ответственности. Я пытался выйти на командующего сектором, но связь уже к тому моменту стала эпизодичной.
